Ирина Винер: мы иногда забываем, что взрослые спортсмены у нас получаются из детей

26 марта президент Российской Федерации Дмитрий Медведев провел в Сочи заседание Совета по развитию физической культуры и спорта, посвященное вопросу об итогах выступления сборной России на Олимпийских и Паралимпийских играх 2010 года в Ванкувере и задачах по подготовке к Олимпийским и Паралимпийским играм 2014 года в Сочи. В открытой части с докладом выступила президент Всероссийской федерации художественной гимнастики, главный тренер сборной России по художественной гимнастике Ирина Винер. Агентство спортивной информации «Весь спорт» публикует речь Ирины Винер, а также последующий обмен репликами с председателем Государственной Думы РФ Борисом Грызловым.

«Ирина Винер: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, президент страны!

Уважаемые члены Совета!

Мне приятно, что мне дали слово, потому что я просто тренер, хоть и главный, по такому женскому, небольшому, немедалеёмкому (всего две золотые медали, два комплекта медалей) виду спорта, как художественная гимнастика. Я хочу на сегодняшнем примере, что в художественной гимнастике хорошо, сказать, что нужно сделать. И не хочется говорить о прошлом, потому что прошлое не очень хорошее по предыдущим выступлениям.

Мне хочется сказать, что у нас взрослые получаются из детей. Вот это мы иногда забывали. Но мы, например, в художественной гимнастике никогда это не забываем. У нас проводятся сборы, в которых участвует олимпийская команда и юниорская, потому что взрослые видят, что наступают на пятки юниоры. Юниоры видят, какого мастерства добились взрослые. Это преемственность поколений, это очень важно.

Дальше. У нас закончились все общества, все общества вырублены: объявляется «сухой закон» – вырубаем «виноградники». Вырубили все спортивные школы в обществах. Вот я работала, у меня было 30 человек в команде, детей, я отдавала их в разные общества. Эти дети встречались на чемпионатах России, выступая за разные общества. Сейчас нет ни одного общества, ни одной школы. Говорят, осталась в ЦСКА. А с кем они соревноваться будут? Не с кем. Сами с собой. В «Динамо» – нет, в «Буревестнике» – нет. Оказывается, они сами себя уничтожили. Нет. Мы их просто уничтожили, потому что мы не проводим между ними соревнований. У нас проводятся соревнования только по территориальному принципу, а в ведомствах, клубах всероссийские соревнования не проводятся. И это плохо.

Дальше. Медицина и наука очень тесно переплетаются. А у нас они разделены вообще. Если мы берём аппарат контрпульсации и если мы берём аппарат, который смотрит, как спортсмен провёл тренировку, и как он закончил её, и как он после этого аппарата снова себя чувствует, то нам не нужны никакие допинги. Мы употребляем допинги, говорим о них, а очень мало кому из президентов федераций и главным тренерам известно, что есть бездопинговые допинги, которые не надо вкалывать в тело. Есть такие машины, есть такие аппараты, на которые садишься и накачиваешь энергетический баланс своего организма, и человек становится способным к новым тренировкам, к новым свершениям и в конечном итоге к совершенствованию и победе. Но у нас никто об этом не знает. Поэтому наука должна не звать к себе в институты, а приходить в сборные команды и рассказывать, показывать, обучать, какие нужны аппараты, а самое главное, их надо купить.

Ну что это? Мы аппарат контрпульсации просто просили, потому что фонд поддержки спортсменов не может это сделать, у Министерства нет денег, оказывается, есть деньги только на науку. Оказывается, на науку есть деньги, а на медицину нет денег, и все об этом молчат. Если их нет, нужно как-то это вместе соединить, для того чтобы была возможность медицине и науке работать вместе, потому что они взаимосвязаны. Надо обеспечить хотя бы джентльменским набором, аппаратами каждую сборную команду, чтобы ребёнку не нужно было ехать в какие-то клиники, чтобы он мог восстанавливаться, лечиться и получать медицинскую помощь прямо на своей базе. А этого нет, к сожалению. У нас есть прекрасные центры медицинские, но мы туда не поедем, потому что это далеко. Мы должны сотрудничать с теми центрами, которые себя зарекомендовали. Например, Хоркина. За три месяца до начала чемпионата мира она получила перелом ноги. И, выступая на чемпионате мира по спортивной гимнастике (не по художественной) на снарядах, она выиграла, стала абсолютной чемпионкой. Её вылечила простой врач Нина Константиновна Першина. И нашу команду она подняла, почти разломанную, потому что она человек сведущий, она знает аппараты, она рефлексотерапевт и так далее. Но у нас проводятся тендеры, и их выигрывают те, кого мы вообще не знаем и к которым мы никогда не поедем.

Дальше у нас поднимается флаг и играется гимн. Что может быть выше этого счастья? Ничего. Ничего – ни для спортсмена, ни для тренера и политически, и морально. И если дети смотрят это по телевидению, и наши зрители смотрят по телевидению, как поднимается флаг, каждый причастен к этому, каждый готов положить руку на сердце и сказать: «Браво!». И себе самому тоже.

Я к чему это говорю? К тому, что распри у нас между ведомствами, между территориями, чей это спортсмен. Без конца. Когда был господин Фетисов министром, мы говорили: убрать, уничтожить параллельные зачёты. А почему? Почему? Человек, который передал ребёнка, ставшего потом чемпионом, из своего региона в какой-то другой центр, а потом и в третий, каждый почувствует, что он приложил руку к этой медали. Разве это плохо? Мы в своей стране разберёмся. Зачем нам ломать копья?

И опять пришёл сейчас документ, в котором написано (была Спартакиада народов СССР, Спартакиада России): параллельного зачёта нет! А кому мне отдать олимпийскую чемпионку, восьмикратную чемпионку мира Канаеву, если она родилась в Омской области, тренировалась в Мурманске, потом она тренировалась в Москве? И сейчас она живёт и тренируется в Москве. Кому? Это, значит, мы заранее ссорим людей друг с другом. И получается «как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Начинается борьба. Почему мы это сами делаем? Зависть, злоба –  не понимаю, это мне непонятно.

Теперь по поводу спортивных центров. Мы выступали в Пекине. А где у нас спортивный центр в Сибири? Зачем нам ехать в Японию тренироваться, когда мы можем тренироваться в такой потрясающей энергетической точке, как Байкал? Почему у нас там нет центра, где мы могли бы тренироваться, жить у себя России и не говорить на японском языке? Нужно базы строить там, где они нужны.

Дальше. Юниорские команды должны быть тоже так же оснащены. Иногда начальники меня спрашивали: а зачем тебе нужны эти дети? Да потому что завтра они будут взрослыми. Они должны быть точно так же оснащены точно такими же врачами, точно такими же профессиональными тренерами.

Вы говорите о том, что вы тренеров будете назначать. Правильно. И не только назначать, но и брать с них договор, что они обязуются сделать, и спрашивать за этот договор и с врачей, и с медицины, и со спортсмена. Обязательно. Но мы должны их обеспечить нормальными, достойными заработными платами, потому что они работают с утра до ночи и с ночи до утра, сидят на базах и не могут своей семье ничем помочь, кроме денег. А получают они зарплату мизерную в Министерстве спорта. Мизерную. Поэтому они уходят работать в ДСШ в город Москву, в ДСШ в Московскую область, потому что там нормальные зарплаты. Да никто не пойдёт туда из тренеров работать на такие зарплаты, из ведущих тренеров.

То же самое медицинские работники. Сейчас разделили, переполох, там не платят, здесь не дают лекарства и так далее. Наука – в одной стране, медицина – в другой, я уже об этом говорила.

И последнее. Дуб в пустыне не растёт, дуб растёт среди дубов. Поэтому если, например, к нам приезжают дети со всех стран мира (и из Китая, и из Японии, и из Мексики), мы им помогаем, и нам потом они помогают. Точно так же, если в других видах спорта, если где-то нужно поучиться, если куда-то надо поехать, мы должны туда ехать и учиться, но это обязательно должно быть определено и рассчитано, и согласовано с Министерством спорта, с Олимпийским комитетом и так далее.

Олимпийский комитет, федерации – я не поняла, когда Борис Вячеславович сказал, что уже есть закон, что федерации будет субсидировать государство. Будет этот закон?

Борис Грызлов: Этот закон принят в Государственной Думе, и сейчас следующая инстанция – Совет Федерации, и потом он поступит Президенту.

Ирина Винер: Огромное спасибо.

Борис Грызлов: Это закон о некоммерческих организациях социальной направленности.

Ирина Винер: Потому что, может быть, только такие виды спорта, как хоккей, как футбол, как теннис, они могут себя обеспечить, а мы не можем. Мы не можем себя обеспечить, поэтому огромное спасибо, если всё это будет».