Алексей Петухов: я не знаю, какие эмоции у меня будут позже - но прямо сейчас я не испытываю никакой горечи

Когда борьба на трассе была уже позади, а Алексей Петухов с Николаем Мориловым раздавали интервью, звучавшие, несмотря на бронзу, как победные, вкрадчивый канадский голос позвал россиян на судейское жюри. На разбирательство, которое грозило лишить его первой и единственной в карьере большой медали, Петухов шел абсолютно спокойным. И только пять долгих минут спустя, на выходе, потрогав бороду, сказал: "Да все нормально, что вы волнуетесь? Есть медаль!" О первых эмоциях Алексея Петухова после бронзового финиша, который по всем мыслимым раскладам должен был стать золотым, сообщает специальный корреспондент Агентства спортивной информации "Весь спорт".
 
- Леша, что вы сделали не так на передаче эстафеты, когда помешали французу?
- На повторе технический делегат заметил, что на второй передаче эстафеты в финале я вроде бы помешал французскому гонщику. Хотя там шла контактная борьба, и я даже ничего толком не понял. В том эпизоде я просто оказался в коробочке, мне некуда было деваться. Я шел за Нортугом, и непонятно как, вдруг на прямой мне перекрыли все пути. Конечно, сознательно я никому не мешал. Но жюри решило, что в той ситуации я все-таки был не прав.   

- Сердце в пятки не ушло - ведь на кону стояла ваша медаль!
- Мысли, что вдруг сейчас нас дисквалифицируют, конечно, проскальзывали. Просто слишком много уже было случаев, когда у русских забирали медали или решали вопросы не в нашу сторону. Но только не в этот раз! Как так - мы боролись, выиграли бронзу, и не готовы никому ее отдать!

- Вы выиграли оба командных спринта из тех, что проводились в этом сезоне, считались сегодня абсолютными фаворитами. Бронзовая медаль - это скорее радость или разочарование?
- Конечно, огромная радость. Я не знаю, какие эмоции у меня будут позже, но прямо сейчас я не испытываю никакой горечи. Не важно, какая, у меня есть олимпийская медаль! Я вспоминаю, как я шел к этой награде, сколько перетерпел... Как вылетел из сборной, как тренировался в одиночку в полярную ночь в Мурманске, как ездил на тренировку на нескольких автобусах... Мне важно, что все это было не зря.

- Вы выходили сегодня на старт бороться за медаль - или все-таки только за золото?
- Конечно, за золото. Но точно так же за золото боролись немцы, норвежцы, другие. Олимпиада - непредсказуемые соревнования. Здесь, в Ванкувере, очень немногие из тех, на кого ставили - что в лыжах, что в биатлоне - в итоге выиграли медали.

- Главный тренер сборной Юрий Чарковский после гонки покритиковал вашу тактику, когда вы четыре этапа из шести отсиживались за спинами и не предпринимали активных действий. По его мнению, поведи вы гонку активнее с самого старта, это вполне могло принести золото.
- Знаете, когда что-то идет не так, как ему хочется, Юрий Анатольевич всегда начинает критиковать. Это живая гонка, и мы с Колей не дураки! Мы сделали на трассе абсолютно все возможное. Командный спринт - это рывок на пятом этапе и продолжение на шестом. Если кинуться вперед раньше, можно так наесться, что потом все вообще закончится печально. Я не считаю, что мы с Колей ошиблись тактически. В конце концов, мы завоевали для страны медаль, сделали все в наших силах, и очень этому рады. А золото... Будет стимул работать дальше.

- Когда на пятом этапе немец Тим Шарнке предпринял резкий рывок, это стало для вас неожиданностью?
- Да, мы не ожидали, что у немца окажется столько прыти. Но даже в той ситуации мы сделали все возможное. На Колином первом этапе соперники постоянно накатывали, дергали, растягивали группу. Коле как чистому спринтеру было очень непросто. А Шарнке - скорее дистанционщик, и ему выдерживать высокий темп было в чем-то проще. На своем этапе я попробовал сократить разрыв. Петтер Нортуг повел себя хитро: пропустил вперед, доехал вместе со мной до немца, а затем на финише включил свою фирменную технику и выиграл. С другой стороны, что я мог еще сделать? Вдруг Нортуг бы в итоге не удержался и не выдержал мой рывок? Рассуждать в сослагательном наклонении можно бесконечно.

- На финишной прямой вы понимали, что привезли с собой Нортуга, и бороться с ним на последних метрах будет почти невозможно?
- На самом деле, когда я бежал в последний подъем, я ничего уже не слышал и не видел. Чувствовал только - сзади чья-то тень, и потом понял - это тень Нортуга! Вроде бы в подъем я сумел сделать небольшой отрыв, но потом на спуске он догнал, и на прямой я не успел вовремя включиться. Дальше я уже боролся за серебро с немцем.  

- Вы рассматривали Петтера Нортуга как основного соперника после его неудач в первых гонках Олимпиады?
- Мы как раз думали, что Нортуг непременно поднимется, и не дай бог как раз в нашей гонке (улыбается). Петтер выходил на старт с очень большой спортивной злостью. Эта золотая медаль была ему важна, как никогда. На самом деле, я рад за норвежцев. Они сумели доказать себе и всем вокруг, что многое могут.