Легендарный вольник Бувайсар Сайтиев - о доме, семье, отношениях с родственниками и продолжении карьеры

Бувайсар Сайтиев


Борцовский прием


Интервью: Андрей Митьков, Хасавюрт – Москва


В мае прошлого года он третий раз стал отцом. В августе – трехкратным олимпийским чемпионом. О самом важном, что произошло после Игр в Пекине, и планах на будущее легендарный борец вольного стиля Бувайсар Сайтиев (на фото Кирилла Кузьмина - с младшим сыном Дени) рассказал в интервью SportWeek.

***
- Бувайсар Хамидович, с твоей исторической победы на Олимпийских играх в Пекине – третьей в карьере – прошло уже больше восьми месяцев. Ты ее уже как-то пережил, оценил, разложил по полочкам?
- Нет, никакого анализа еще не было. Наверное, потому что я не планирую дальше выступать, все получилось не так, как обычно после большого турнира. Не было ни анализа, ни постепенного выхода из пика формы. После возвращения их Пекина прошла череда обязательных торжественных мероприятий – и началась обыденная жизнь. Для меня она – очень желанная. Скажу честно, я скучал по этой жизни – когда можно не напрягаться, не нагружаться. Много лет, почти всю сознательную жизнь я провел вдали от семьи, очень мало времени уделял родным и близким. Сейчас пытаюсь восполнить этот пробел. Последняя Олимпиада как-то быстро отошла на второй план. Да и борьба в целом. Я сейчас ни к чему не готовлюсь, не слежу специально за событиями и результатами. Хотя в целом, конечно, в курсе всего происходящего – звонят, рассказывают.

- А когда посещаешь соревнования в статусе почетного гостя, внутри не начинает дрожать?
- Абсолютно. Наверное, пока еще лишком мало времени прошло. Что такое восемь месяцев в точки зрения истории?

***
- Что такое обыденная жизнь Бувайсара Сайтиева?
- Дом, семья, друзья. И, конечно, пытаюсь быть полезным борьбе – так, как я понимаю и полезность, и борьбу. В новом положении, но с большим опытом и глубокими знаниями, которые я действительно хочу передать. В этом году пройдут уже два юношеских турнира по вольной борьбе на мои призы – к традиционному, уже пятому в Красноярске добавится совершенно новый в Бельгии. Думаю, уже на этой неделе открою свой официальный интернет-сайт – www.buvaysar.ru. В Хасавюрте строю зал…

- Школу Бувайсара Сайтиева?
- Школа моего имени в Хасавюрте существует уже больше 10-и лет, муниципальная. Сейчас я строю другой зал, и не так важно, какая у него будет вывеска. Главное – кто и как там будет учить борьбе. Переход спортсменов в другое состояние всегда проходит не очень гладко. Кто-то считает, что он очень много знает и начинает об этом громко кричать. Кто-то, напротив, на всех обижается, закрывается: мол, ничего не видел, ничего не слышал, никому ничего не скажу. Я пытаюсь нащупать золотую середину. Есть такой тренер – Салим Нуцалханов, который последние полгода готовил меня к Олимпиаде в Пекине. Я очень многое у него взял, разделяю его видение системы и методики борьбы. Вместе мы пришли к пониманию: должно быть место, где можно воспитывать классных, суперклассных борцов. Это мне интересно – готовить ребят, которые смогут проявить себя не только на районных или республиканских соревнованиях (хотя через них тоже придется пройти), но и на мировом, олимпийском уровне.

- Но ты сейчас говоришь не о тренерстве?
- Нет, не о тренерстве, а именно о продвижении методики, системы, где-то даже философии борьбы. С использованием всего инструментария коммуникаций, которые я назвал – турниры, школа, сайт. Также планируем открыть филиалы нашей школы по стране, проводить мастер-классы для ребят и клиники для тренеров, выпускать методические пособия. Я вижу необходимость создания комплексной программы развития вольной борьбы. У меня телефон не замолкает – с вопросами, просьбами о поддержке и помощи звонят из Красноярска, Бурятии и Якутии, со всей Сибири и с Дальнего Востока, из Чечни и Дагестана. Нужно адресно и очень практично способствовать, помогать, учить. Пока для реализации этих планов хватает ресурсов моих личных и моих друзей – и финансовых, и организационных, и человеческих. А дальше – посмотрим, может быть, придется выходить на уровень федерации борьбы или министерства спорта.

***
- Мы, вроде бы, говорим о твоей обыденной жизни, но получается – все равно о борьбе. Расскажи, как проходит твой день в Хасавюрте? Во сколько просыпаешься?
- Когда я дома, график абсолютно ненормированный. Сплю, пока не проснусь.

- А три твоих сына - Абдурахим, Алихан и Дени – не прибегают, не будят?
- Жена утром отводит их в садик, поэтому не прибегают и не будят. А я, когда нахожусь в Хасавюрте, в основном занимаюсь домом. Ты знаешь, у меня ведь никогда не было своего дома – такого, чтобы я сам там что-то делал, гвозди забивал. Мне это было не интересно, не нужно – я весь был в борьбе. А сейчас почувствовал какую-то внутреннюю необходимость заниматься домом, семьей, родственниками. У нас совершенно другой уклад жизни, более традиционный. Очень много поводов, по которым люди встречаются – похороны, свадьбы, религиозные обряды. Если я возвращаюсь после долгого отсутствия, в первую очередь, должен посетить все дома, где не стало родственников, знакомых. В нашей жизни в больших городах такого нет, люди вообще разучились общаться. Но в маленьких, таких, как Хасавюрт, зайти к родственникам, прочитать молитву – ритуал обязательный.

- Твой дом впечатляет.
- Мне многие говорят: зачем тебе такой дом в Хасавюрте, лучше в Москве построй. Но мой дом там, потому что там – моя родина. Я, когда выхожу во двор, ни о чем не могу думать – душой отдыхаю. Сейчас уже лето, очень много работы. Сажаем деревья, занимаемся живностью – день пролетает незаметно.

- Ты сам сажаешь деревья?
- А что тебя так удивляет? Я знаю, где, когда и какое дерево посажено. Недавно из Баку привез пальмы – посадили, очень красиво, должны прижиться. Пацаны бегают вокруг, спрашивают: «Папа, а бананы вырастут? А обезьянки появятся?» Думаю, что обезьянки вряд ли появятся, без них живности хватает – собаки, коровы, куры. Эти живые твари – очень умные, мы даже не догадываемся, насколько. С собаками все, вроде бы, понятно. Но мама утром идет доить коров – они ее за сотни метров чувствуют, приветствуют. Зайдешь в хлев, всем дашь по щепотке сена, одной забудешь – так она обидится, несколько дней при твоем появлении будет демонстративно отворачиваться. Дом – мой приоритет. Дом, семья, отношения с близкими. По мере своих возможностей занимаюсь налаживанием отношений с родственниками.

- А отношения с родственниками были испорчены?
- Они не были испорчены. Их просто не было. У нас большая семья, мама с папой родили четырех сыновей и двух дочерей. В детстве мы жили очень дружно – все вместе в двух маленьких комнатках. Но в 17 я уехал из дома – считай, на 15 лет. За это время мои братья и сестры выросли, женились или вышли замуж, завели детей, у них свои дела, проблемы. Хотя сейчас, слава богу, никаких проблем нет.

***
- Часто собираетесь всей семьей – с братьями и сестрами?
- Каждый день, у меня в доме. Мой старший брат – строитель. И последние 2-3 года занят только у меня, ни на что больше времени не хватает. Во дворе, в небольшом деревоперерабатывающем цеху, на кирпичном мини-заводике работают племянники, двоюродные братья, другие родственники. Главное – все постоянно на виду. У нас был очень сложный период: в течение пяти лет умерли мой отец, три его родных брата и их отец, мой дедушка. Семья осталась только с мамой, взрослых мужчин не было. И только сейчас мы выросли, узнали жизнь, чему-то научись – и можем передавать свой опыт.

- Ты – старший, глава семьи?
- Старше меня два брата, они могут сказать мне все, что угодно – и я сделаю. Но глава семьи у нас – мама. Все вопросы обсуждаются с ней, все решения принимаются с ее согласия. Семья для меня – это все. Один я ничего не стою, ничего не значу. В моей жизни, при всей успешной спортивной карьере, были моменты, когда я мог заблудиться. И на помощь всегда приходила семья. Мне объясняли, меня просили, меня уговаривали, а если ничего не помогало – меня просто заставляли.

- А сейчас ты – пример для всех молодых членов своей семьи?
- Моя основная задача сейчас – чтобы все были организованы, устроены, здоровы. У нас в Хасавюрте очень тяжелая обстановка. Улицы патрулируют танки и бэтээры, почти каждый день проходят спецоперации, кого-то откуда-то выкуривают. В среднем на одного жителя, думаю, приходится по одному милиционеру, при этом буквально на прошлой неделе в центре города убили племянника мэра. У нас опасно, очень опасно… И если в этой обстановке не следить за молодыми людьми, не наставлять, не учить жить и вести себя, они могут принести в семью очень большую беду. Одно неправильное действие молодого человека – члена семьи может перечеркнуть все. Именно поэтому я не могу себе позволить жить в Москве, иметь там хорошую должность, хотя предложений много – душа все равно будет там, в Хасавюрте. Если я буду слишком быстро бежать, моя семья за мной просто не угонится, а мне без них неинтересно.

***
- Ты похищал свою будущую жену Индиру?
- Я женился в достаточно зрелом возрасте, чтобы не делать таких глупостей. Это вообще дикость, к нашей религии абсолютно никакого отношения не имеет. Как можно воровать человека?! Один раз я участвовал в похищении невесты, мне не понравилось. И даже не знаю, простил бы я, если бы меня это коснулось.

- Расскажи, как ты познакомился с Индирой, как ты делал предложение?
- По нашей традиции, эти вопросы обычно начинают обсуждать женщины. Молодому человеку, который достиг возраста, когда ему уже надо бы жениться, сестры и невестки начинают намекают: вот там такая девочка, там такая… И очень скоро ты уже знаешь, какие девушки, из какой семьи, понимаешь, с кем ты хочешь связать свою жизнь. Девушке из приличной семьи никто не позволит общаться с молодым человеком, даже с женихом, один на один. Встречаются обычно у соседей невесты, в присутствии родственницы или близкой подружки. Сидят на расстоянии метра-двух друг от друга, разговаривают, общаются, пытаются понять, хотят быть вместе или нет.

- А как все было у тебя?
- Я не буду рассказывать, как все было у меня. Традиции у нас – вот такие. И у меня все было по традициям.

***
- Воспитанием сыновей успеваешь заниматься?
- Я, к сожалению, все-таки не так часто нахожусь дома. Но по мере возможности пытаюсь, конечно, воспитывать. Пытаюсь научить простым правилам, как все родители. Нельзя обманывать. Нельзя бояться. Нельзя ябедничать. Больше, конечно, со старшим. Но и со средним уже тоже беседую. Бывает, говорит: «Папа, это не я сделал – он». Спокойно сажаю всех, выясняю, что произошло на самом деле, потом пытаюсь объяснить: «Неправильно говорить на другого…»

- Наказываешь?
- Только с первым был немного строгим – опыта, наверное, не хватало. Сейчас стараюсь не наказывать, а объяснять. Хотя, знаешь, три ребенка вместе способны вывести из себя самого уравновешенного родителя. И от мамы им, конечно, попадает. Пацанам очень нравится, когда я дома – при мне жена их не ругает, не наказывает. Зато мне от жены достается: «Ты их совсем разбаловал! После тебя они меня уже не слушаются».

- Ты хочешь, чтобы твои сыновья занимались спортом – не буду говорить борьбой?
- Да, конечно. Я уверен, что молодые люди, особенно в наше время, должны заниматься спортом. Когда мы живем в больших городах, когда не занимаемся физическим трудом, обязательно надо посещать какую-нибудь спортивную секцию. А вырастут из них спортсмены, станут ли они чемпионами – это уже второй вопрос, откровенно говоря, не самый важный.

***
- Я знаю, что ты начал тренироваться, даже выходил на ковер. Интересно – зачем?
- Чтобы снова чуть-чуть уставать от жизни. Во мне слишком много стало скапливаться энергии. Из-за того, что я не участвую в сборах и соревнованиях, она не имеет выхода. А когда я устаю, мне хорошо.

- Но с борьбой покончено окончательно и бесповоротно?
- Знаешь, чем больше времени проходит после Пекина – тем мне скучнее становится. Борьба сама по себе очень интересное занятие. И сейчас, после борьбы, у меня нет никакого желания открывать новые горизонты, делать круг своего общения шире. Поверь, я действительно не хочу расширять пространство своей жизни, не хочу мелькать на телевидении, не хочу пиариться. Мне еще после первой моей Олимпиады в 1996 году сказали: ты не всегда будешь олимпийским чемпионом, не всегда будешь побеждать, придется приспосабливаться, пытаться что-то урвать. Наверное, кто-то так и устраивает свою жизнь, и я не могу за это осуждать. Но мне так – неинтересно. Я всегда знал – нет, кончено, не знал, но очень сильно надеялся, что буду долго выступать и, скорее всего, буду выигрывать. Так все и получилось. Наверное, я привык доверять своим внутренним ощущениям. Поэтому так спокойно отношусь к тому, что сейчас есть. Может быть, я еще не понял, что завязал с борьбой. А, может быть, я с ней еще не завязал.

- Но если ты завязал, как минимум, должен положить борцовки на ковер.
- Зачем мне оставлять борцовки на ковре? Продемонстрировать, что я ухожу? Да это не интересно – что я ухожу. Вот если я приеду на турнир побороться – да, это будет интересно. Уход – тоже пиаришка такой небольшой. Когда интерес к тебе падает, ты собираешь зал, даешь анонс – и пышно, с фейерверками расстаешься с борцовками. Вот знаешь, сколько ни подгоняю себя под этот наш общий, российский стандарт, а все равно тянет меня в свою деревню, в детство, в тишину… Не хочу быть сейчас в авангарде, впереди планеты всей. И так много реальной жизни прошло мимо, когда я был на вершине, в цветах, с самомнением... Ты все время спрашиваешь про будущее. У меня, слава Богу, очень много вариантов – общественных, социальных. И я пока приглядываюсь, оцениваю. А сейчас надо оформить, узаконить огромное здание для школы борьбы, создать детям возможности не только для тренировок, но и для проживания, и для питания. Много документов нужно изучить, по многим инстанциям пройти. Работа пойдет – все будет уже совсем по-другому.

- Так ты будешь или не будешь еще выступать?
- Мой старший товарищ и друг Алихан Харсиев настаивает, чтобы я поборолся в этом году на каком-нибудь турнире. Летом это точно не получится. Но в декабре, может быть, выступлю в Краснодаре. Там очень хороший турнир, именно с него я начал подготовку к Олимпийским играм в Пекине. В начале января традиционно – первенство Школы высшего спортивного мастерства в Красноярске, отборочное на турнир Ярыгина, который проходит в последнюю неделю января. Больше не спрашивай, все равно ничего не скажу.

***
- О чем ты сейчас мечтаешь?
- Никаких личных целей, которые можно было бы отнести к категории «мечт», у меня нет. Все мои мечты сейчас – о другом. Я хочу, чтобы не было войны и светило солнце. Чтобы люди были более терпеливыми, незлобливыми и чаще улыбались. Чтобы находили возможность говорить друг другу добрые слова и признаваться в любви. Хочу, чтобы нынешнее очень быстрое и чрезвычайно информационное время не загнало нас – куда-нибудь.

- Я думал, ты скажешь, что мечтаешь о дочке – поcле трех сыновей.
- Бог даст, дочка будет. А пока мне бы справиться с теми, кто есть.

Автор – главный редактор Агентства спортивной информации «Весь спорт» (www.allsportinfo.ru)